Шестирукий резидент - Страница 22

– Ох-хо-хо, уж и поинтересоваться не моги… - укоризненно покачал головой старичок. - Ваше полное ФИО?

– Олег Анатольевич Бритва, - представился я.

Старичок невозмутимо записал. Морщинистое лицо старой черепахи осталось спокойным. А вот все остальные уставились на меня с максимальным недоумением. Ну еще бы - инопланетянин, и вдруг с таким простым русским именем. Вот если б меня звали как-нибудь вроде Ууулоцр, это показалось бы нормальным.

– Твою мать! - выразил общие чувства рослый молодцеватый лейтенант. - Что, все-таки байкалец?

– Объяснит мне кто-нибудь, при чем тут Байкал?! - взорвался я. Но тут же взял себя в руки и уже спокойно продолжил: - Товарищи, а чем вас так удивляет мое имя? Я могу и паспорт предъявить… только он в других брюках остался.

Да, точно. В тех, в которых похоронили мое прежнее тело. Фигурально выражаясь, конечно - ни черта меня не похоронили, а разобрали на органы. А что с паспортом стало, даже предполагать не берусь. Все равно он теперь недействителен - фотография-то там другая…

– Ты, патрон, все-таки дурной, - с явным чувством превосходства сообщил Рабан. - Далеко тебе до Волдреса. Ну ты что - фальшивое имя придумать не можешь?

Мне быстро объяснили, при чем здесь Байкал. Оказывается, тридцать пять лет назад в этом мире произошел взрыв Байкальской АЭС, расположенной неподалеку от Иркутска. В нашем мире такой АЭС не существует - здесь ее построили в середине семидесятых, по указанию одряхлевшего Берии. Она просуществовала всего пять лет, а потом… Катастрофа была почище Чернобыля (кстати, Чернобыльская станция в этом мире как раз отсутствует).

Я спросил, при чем же тут я. Мне терпеливо разъяснили, что из-за повышенного радиоактивного фона в тех краях до сих пор ненормально часто рождаются дети-уроды - сиамские близнецы, двухголовые, горбатые, хвостатые, с дополнительными конечностями. До такой степени, как у меня, пока не доходило, но встречаются и четырехрукие, и с третьим глазом во лбу, и даже один крылатый. Правда, крылья были рудиментарные, летать тот парень не мог. В прошедшем времени - он умер еще в молодости.

Я посочувствовал жертвам безжалостного атома и заверил милицию, что никоим образом к ним не отношусь. Да они особо и не сомневались - на инвалида я никак не тяну. Урод, монстр, но не инвалид. Скорее уж наоборот - это люди рядом со мной кажутся калеками. Хилые, медлительные, неловкие, подслеповатые, летать не умеют…

– Здрасьте, товарищ майор! - просунулась в дверь еще одна голова. - Вам просили передать, что за инопланетянином… ой, простите, я вас не заметила!… уже выехали! Аж сам полковник Щученко едет!

– Только этого не хватало… - обтер пот со лба майор. - Нет, ну только этого не хватало! Как нарочно!

Судя по грустным лицам подчиненных, скорому появлению полковника Щученко никто особо не обрадовался. Я снова озадачился. А потом уже привычно скользнул Направлением к шкафу с секретными досье на сотрудников и начал мысленно пролистывать страницы. В моей работе это чувство не просто полезно - бесценно! Да разве стал бы Штирлиц взламывать сейф Мюллера, если бы мог просто просмотреть все бумаги на расстоянии?

На Щученко я нашел досье далеко не сразу. Собственно, его тут и не могло быть - он служит не в МУРе, а в КГБ. Но кое-какую информацию все-таки разыскал - как-никак, милиция тоже не лыком шита, тоже потихоньку приглядывает за «коллегами» из госбезопасности.

Продолжая автоматически отвечать на вопросы анкеты (большую часть ответов брал с потолка - ну не рассказывать же им, кто я такой на самом деле?), я одновременно просматривал информацию о Щученко. Интересный оказался кадр…

Ефим Макарович Щученко, пятьдесят два года, на хорошем счету. Национальность… гремучая смесь. На четверть русский, на четверть татарин, на четверть украинец, на одну восьмую белорус, на одну восьмую еврей. Это же надо перемешать столько народов в одном человеке! Ярый патриот своей родины, правящей партии и ее лидеров. Коммунист до мозга костей.

Характер не самый приятный. Абсолютно туп и ограничен, непрошибаем, как бетонная стена, въедлив, занудлив, придирчив, подозрителен. Чувство юмора отсутствует напрочь, хотя сам искренне верит в обратное. Даже смеется не как все, а этаким странным «ху-ху-ху». При этом явно проглатывает еще одну букву, заключительную.

– С дороги, мурзики, КГБ идеть! - с треском распахнулась дверь. - Ну шо, де здесь у вас, значить, пришелец?

Да, это, конечно, и есть тот самый Щученко. Ефим Макарович отличается низким ростом, но весьма плотным телосложением. Хотя не из-за жира, а из-за необычайно широких костей. Лицо красное, как будто только что из парной, глаза навыкате, полностью лишенные признаков мысли, нос толстый, мясистый, губы пухлые, на верхней красуются вислые усы. Одет в официальный костюм, наглухо застегнутый на все пуговицы, ослепительная плешь прикрыта наполовину сползшим платком - красным в белый горошек. Странный выговор - украинское «г/х», вологодское оканье, аристократичный рязанский прононс и непременное смягчение «т» в конце слова.

– Повторяю непонятый с первого разу вопрос, - терпеливо сказал Щученко. - Де здесь присутствуеть пришелец с другой, значить, планеты?

– Ну, я пришелец, - робко поднял руку я, поняв, что никто другой за меня не ответит. - А что, сразу не видно?

– Вы, товарищ, с темы не сходите, не надо здесь этого, значить, беспорядку, - строго погрозил мне пальцем Щученко, раскрывая пухлый портфель, набитый так плотно, что несколько бумажных листов, лежавших сверху, тут же выскочили наружу. - Щас мы с вами разберемся, хто вы, значить, есть такой, и шо мы с вами будем робыть!